Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Вернулся с "Падения Гондолина"

Под конец думал, что крышу сорвет. Пару раз персонаж вырывался и начинал руководить игроком.
Пытаюсь придти в себя.

Черт, какой же это все-таки кактус - играть смерть названного брата с собственным названным братом! Уже сутки ловлю себя на желании позвонить и спросить: "Ты там как, живой?" 

@темы: Поместье Сент-Ом и его обитатели

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Продолжение зарисовок про Эдмона. Дядюшки

Путь до замка проделали молча. Огюстен, как заметил Мишо, вообще был человеком не слишком разговорчивым, да и самому Эдмону в ожидании встречи с суровым дедом-герцогом говорить что-то расхотелось. Не располагало к пустой болтовне и полуденное марево, от которого все живое стремилось поскорее укрыться в тень, не отвлекаясь на посторонние глупости. Даже заморенная лошаденка чуть ускорила шаг, почуяв запах родной конюшни.
Копыта глухо простучали по деревянному настилу подъемного моста, снова пошлепали по дорожной пыли, цокнули по каменной кладке.
Во дворе, со всех четырех сторон обнесенном высокими зубчатыми стенами, юноша краем глаза заметил давешних пейзанок, которые при его появлении задорно прыснули в ладошки и скрылись среди многочисленных хозяйственных построек.

Огюстен натянул поводья, и Эдмон тут же сполз на утрамбованную ногами и копытами твердую землю. В свою очередь спешившись и бросив поводья хромому старику – по всей видимости, конюху - Огюстен обадривающе положил руку на плечо Мишо, легонько подталкивая юношу к каменной лестнице, ведущей в замок – настоящий старинный замок, с высокими башнями и узкими окнами-бойницами:
- Ну же! Смелее, молодой человек.
Эдмон неуверенно покосился на дядю, и тот, видимо, решив подать племяннику пример, первым взбежал по ступеням в распахнутые настежь двери.
Мишо страдальчески вздохнул и понуро поплелся следом, запоздало размышляя, а зачем, собственно, он сюда приехал и что скажет старый герцог на появление блудного внука. В очередной раз Эдмона охватило жгучее желание развернуться и дать стрекоча, но юноша все же сумел подавить постыдную дрожь в коленках и с гордо поднятой головой и прямой (от чрезмерного напряжения) спиной перешагнуть порог родового гнезда.
Дядя ждал его в начинавшейся прямо от дверей огромной полутемной зале, напоминавшей сказочную пещеру разбойников. Возможно, когда свечи освещали мрачное помещение, а камин уютно потрескивал поленьями, здесь и было приятно коротать долгие зимние вечера, но сейчас Эдмону стало несколько не по себе в этом каменном склепе со старинной меблировкой, к тому же весьма и весьма скудной.
Разглядывая мрачное убранство комнаты, молодой человек с невольным злорадством отметил про себя, что даже в маленькой родительской квартирке, в которой он провел все свои тринадцать лет жизни, мебели было едва ли не больше, чем в этой огромной неуютной зале, да и выглядела она явно приличнее местных незамысловатых скамей, массивных кресел и длинных, грубо сколоченных столов, покрытых пожелтевшими от времени скатертями, справедливости ради надо сказать, весьма искусно вышитыми.
Еще одной странностью, которую успел отметить Мишо, прежде чем Огюстен сделал знак следовать за ним вверх по узкой боковой лестнице, - то, что, несмотря на палящее снаружи солнце, от которого, казалось, даже воздух начинал плавиться, в замке было прохладно и пахло сыростью, словно в доме, в котором давно никто не жил, отчего схожесть с фамильным склепом усиливалась еще больше.
- Мишель, - Огюстен перехватил за рукав мчавшегося им навстречу и едва не опрокинувшего гостя с лестницы светловолосого кудрявого парнишку в бархатных панталонах, новых шелковых чулках и развевающейся, как парус, рубахе навыпуск. – Мишель, где дядя Готфри?
- Я их с дядей Жоржем видел в турнирном зале, - на ходу, не сбавляя скорости, вывернулся из рук Огюстена мальчишка и, перепрыгивая через три ступеньки, помчался дальше.
- Смотри, не убейся, - крикнул уже исчезнувшему в дверях сорванцу месье Огюстен, но его, разумеется, никто не расслышал. Дядя чуть виновато улыбнулся следовавшему за ним Эдмону:
- Это был мой сын Мишель – маленькое проклятие дома Роганов. Нам сюда, - он жестом указал на массивную дверь и, потянув за ручку, пропустил племянника в точь-в-точь похожую на первую, только еще более пустую залу. Мебель здесь отсутствовала напрочь, лишь по углам стояли старинные рыцарские доспехи, да по стенам и вдоль них висело, стояло и лежало всевозможное оружие. Среди всего этого добра юноша не сразу заметил, что, кроме них, в комнате еще кто-то есть.
- Прошу прощения, что помешал, - Огюстен тоже проскользнул в приоткрытую дверь. – Готфруа, Жорж, позвольте вам представить месье Эдмона Кристофа Мишо.
- Какого черта месье Эдмон Кристоф Мишо забыл в нашей богом забытой дыре? – сталь со скрежетом чиркнула о сталь. У противоположной от двери стены, на фоне увешанного старинными мечами выцветшего гобелена, замерли со скрещенными клинками двое мужчин. Старший – высокий, худой, с крючковатым носом на хищном лице и с черными, подозрительно прищуренными недобрыми глазами – опустил меч (именно длинный тонкий меч, а не шпагу, как показалось Эдмону вначале) и, припадая на несгибающуюся в колене правую ногу, проковылял через весь зал. – Месье Мишо, кажется, я Вас спрашиваю: какого черта Вам здесь надо?
Эдмон растерялся.
А ведь и в самом деле: какого черта? Знал ведь, что родственники будут не в восторге от его появления, но все равно приехал. Вот и получай теперь, чего хотел!
Юноша беспомощно взглянул на дядю Огюстена, которого уже успел записать себе в союзники, и тот сразу поспешил придти на помощь племяннику:
- Готфри, месье Мишо – сын нашей сестры Агнессы.
- Как ты сказал? – Месье Готфруа окинул новоявленного племянничка презрительным взглядом, отшвырнул в сторону меч и, скрестив руки на груди, с отвращением поморщился. – Сын Агнессы? И того прощелыги-офицеришки?
- Месье! – Эдмон ожидал не слишком радушного приема, но не предполагал, что его начнут оскорблять прямо с порога. Щеки юноши пошли красными пятнами, а костяшки сжавшихся в кулак пальцев наоборот побелели. – Я не позволю, месье, так отзываться о моем отце!
- И в самом деле, Готфри, - приблизился к остальным второй из поединщиков, - нельзя швыряться подобными оскорблениями. Тем более – в адрес Роганов, - мужчина – он выглядел полной противоположностью Готфруа: невысокий, крепко сбитый и улыбчивый, с точно такими же, как у Эдмона, белокурыми, чуть вьющимися волосами, облаченный во что-то белоснежное, кружевное и воздушное – приветливо кивнул Мишо, вмиг стушевавшемуся под его насмешливым взглядом. – Разве не так, герцог? – искрящийся задором взгляд обратился на бывшего противника. – Я не прав?
Черный герцог, как мысленно окрестил своего мрачного родственника юноша, безмолвствовал, с явным пренебрежением разглядывая «сына офицеришки». Простого покроя, как обычно носили крестьяне, черная рубаха, влажная от пота, облепила его длинную тощую фигуру, делая своего владельца похожим на поднявшую голову и готовящуюся ужалить змею.
- Сын голодранца и уличной девки не может быть Роганом, - ужалила змея.
- Готфри! – Огюстен шагнул вперед, оттесняя и загораживая собой онемевшего от ярости Эдмона. – Это уже слишком! Ты не забыл, что говоришь о нашей сестре?
- Она перестала быть нашей сестрой четырнадцать лет назад, - по-волчьи оскалил зубы Готфруа, которого в свою очередь схватил за плечо переставший улыбаться и недовольно нахмурившийся белокурый Жорж. – Она сделала свой выбор. Сбежав из дома, она утратила и честь, и имя.
- Готфри, она умерла, - Огюстен властным движением руки удержал кинувшегося на Готфруа Эдмона. – Агнесса умерла. Пора забыть о ее прегрешениях перед семьей. Забыть и простить. Не уподобляйся дяде Гийому, Готфри.
- Действительно, Готфри, юноша ни в чем не виноват, - Жорж крепче обхватил Черного герцога за плечи, хотя тот и не делал попыток вырваться. – Огюстен прав: забудь и прости. Дядя тоже простил, я верю. Он не мог не простить свою дочь.
- Руки! – Готфруа резко высвободился из хватки Жоржа, довольно грубо отпихнул с дороги Огюстена и, проходя мимо не двинувшегося с места Мишо, небрежно бросил на ходу: - Здесь не богадельня для сирот.
Эдмон вздрогнул, словно от пощечины, но сдержался - лишь проводил родственника до дверей исполненным ненависти взглядом.
И удивленно обернулся, когда кто-то ласково, как это иногда делала мать, положил ладонь ему на затылок.
- Не придавайте значения словам Готфри – у него довольно странная манера общения, - Жорж печально улыбнулся, чуть склонив голову к правому плечу и рассеянно перебирая пальцами влажные после купания волосы мальчика, чем еще сильнее напомнил Эдмону мать.
- Месье, Вы… - Мишо не знал, как выразить свою мысль словами и просто разглядывал такого знакомого незнакомого человека.
- Я - Жорж-Рене де Роган, кузен Вашей матушки, - поспешил представиться белокурый дядюшка. - Также, как и Этьен-Огюстен. А это, - Жорж проследил за вновь устремившимся на дверь взглядом Мишо, - как Вы, наверно, уже догадались, был Ваш родной дядя – Готфруа де Сент-Ом, герцог де Роган.
- Вы больше похожи на моего дядю, - Эдмон никогда не умел держать язык за зубами и всегда выбалтывал все, что приходило на ум. А потом, разумеется, смущался.
Вот и сейчас, сказав, не подумав, юноша залился краской и поспешил попросить прощения, но белокурый Жорж лишь весело расхохотался:
- Дорогой месье Мишо, Вы отнюдь не первый, от кого я слышу нечто подобное. Вы правы, мы с Агнессой внешне были гораздо более похожи, чем они с родным братом. Готфруа пошел в мать-итальянку, а Агнесса – в отца. Вы, месье Мишо, тоже внешне – вылитый Роган. Да не смущайтесь Вы так! – Жорж снова рассмеялся, открыто разглядывая племянника. – Как я понимаю, жить Вы останетесь у нас? Тогда Вам следует избавиться от дурной привычки, подобно девице на выданье, скромно опускать глаза и краснеть по любому поводу, - дядя слегка приобнял за плечи еще сильнее покрасневшего от этих слов Мишо. – Дорогой Эдмон (Вы ведь позволите мне так себя называть?), Ваша матушка никогда Вам не говорила, каков девиз нашей семьи? Нет? Напрасно… Впрочем, не важно. - Жорж встряхнул волосами и тут же поправил, как ему показалось, неудачно улегшийся локон. – Так что выше голову, молодой человек. И выпрямите спину! В конце концов, Роган Вы или нет?!
Эдмон уже хотел было смущенно пробормотать, что он теперь уже точно и не знает, но вовремя понял, что в ответе дядюшка не нуждается, и просто с благодарностью улыбнулся.

@темы: Поместье Сент-Ом и его обитатели

---

Я пьян и потому буду задавать странные вопросы :)

Граждане, а, кроме меня, кто-нибудь страдает шизофренией раздвоением личности играет сразу двумя персонажами?
Просто интересно

@музыка: Mylene Farmer - Allan

@темы: ВФР

---

Все пьют, а я что, рыжий?!

Купил бутылку "Черной крови" сухого каберне совиньон.
Как сказал брат, не с радости, так с горя...

@музыка: Mylene Farmer - We'll Never Die

@темы: ВФР, Поместье Сент-Ом и его обитатели

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

ОколоВФРовское

Листал книгу о Талейране. Наткнулся на портрет его жены - Катрин Гран.
Очаровательнейший ангелочек!

@темы: ВФР

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Читал и плакал. Про Робеспьера

В читальном зале случайно наткнулся на книгу М.Дубинского "Женщина в жизни великих и знаменитых людей".

А поскольку взгляд у меня уже сам по себе застревает на вполне определенных фамилиях, прочел следующее:

(Даю в сокращении. Курсивом - мои комментарии.)

Давно уже известно, что величайшие преступники пользуются большим успехом у женщин, если только они "интересны"... Максимильен Робеспьер, казненный более ста лет лет назад (у автора, похоже, и с арифметикой проблемы) любимец парижских "бесштанников" (санкюлотов), является также доказательством того, как часто женщины увлекаются "интересными" преступниками. Он, человек ужаса и крови, которому доставляло большое удовольствие отправлять на гильотину сограждан обоего пола (мне при этих словах представляется этакий граф Дракула с окровавленными клыками, пьющий из кубка тепленькую кровушку, развалившись в кресле перед гильотиной), был идолом французских женщин! Они не только восхищались его "величием", не только удивлялись его "гению", его непоколебимой честности, неподкупности и т.д., но и питали к нему страстную любовь. И это насмотря на то, что бывший аррасский адвокат нисколько не отличался красотой. По крайней мере, у него не было того благородства в лице, которым обращал на себя внимание его близкий друг, превратившийся впоследствии в его злейшего врага, Дантон (да уж, нашли тоже мне красавца!), этот геркулес Французской революции, обладавший бычьим затылком, широкой грудью и громовым голосом (поражаюсь я умению автора делать комплименты! Лично у меня эта фраза вызывает образ бритоголового братка в кожанке и спортивных штанах из какой-нибудь "Бригады").

Невысокого роста, с узким лицом, на котором заметен был слабый болезненный румянец и которое к тому же было изрыто оспой, с зелеными жилами, просвечивавшими через кожу его щек и рук ("Восстание живых мертвецов". Часть вторая), с острым носом, большим ртом и быстрыми беспокойными глазами, Робеспьер был скорее отвратителен, чем красив, и отвратительность эта нисколько не окупалась любезным обращением, которым он отличался в частной жизни. Смеяться он не мог. Смех его напоминал хихиканье (да мы уже поняли, гражданин автор, что вы его не любите), носившее иногда слишком дружеский, иногда отталкивающих характер. Вечно суетливый и нервный, постоянно кусающий ногти пальцев (а что, где-то еще ногти растут?) и беспрерывно подергивающий руками, плечами и шеей (еще и эпилепсия?), он с первого же взгляда производил крайне неприятное впечатление.

(Представили себе ТАКОЕ? Во-во, мне тоже страшно).

...Робеспьер отличался большой умеренностью в еде и питье, а также был чужд эротических наклонностей, в противоположность Мирабо и Дантону. Не он обожал женщин, а, наоборот, женщины обожали его. Искренно любил Робеспьер только одну женщину - Элеонору Дюплей, одну из дочерей его домохозяина, столяра Дюплея, и только ей оставался верен... Хотя Робеспьер обратил благосклонное внимание только на нее, тем не менее остальные дочери Дюплея наперерыв (кхе... ладно, я промолчу) ухаживали за ним, стараясь ему понравиться. Особенно сильную нежность к нему стала проявлять также его вероятная теща - г-жа Дюплей (на что это вы намекаете?). Она оберегала его, как зеницу ока, ухаживала за ним во время болезни, не позволяла никому другому давать ему лекарства и приготовлять постель. Удивительно, как мог этот зверь в человеческом образе, для которого проливание человеческой крови было инстинктивной потребностью (я ж говорю: вампир, граф Дракула! ), вести столь мирную, идиллическую жизнь в этой семье!.. По четвергам у г-жи Дюплей собирались гости, и на этих вечерах диктатор (о, уже диктатор?) почти никогда не отстутствовал (что у автора было в школе по русскому языку?). Вечера эти носили музыкальный характер. Робеспьер, отличавшийся безграничным тщеславием, декламировал иногда на них с большим пафосом стихотворения любимых поэтов. И горе несчастному, дерзнувшему не поаплодировать фанатичному комедианту! Одно движение бровью - и мастер Самсон, так называемый "monsieur de Paris", или попросту палач, принимался за свою страшную работу (Так вот, оказывается, за что казнили короля, королеву, роялистов, эбертистов, данитонистов! Они не оценили актерских способностей Робеспьера? Аффтар, пиши исчо!)

... Тем из несчастных женщин, которые следовали совету бездушного палача, приходилось жестоко расплачиваться за свою неосторожность. В виде примера можно указать на г-жу Дюплесси, мать Демулена (чью-чью мать, простите?), обратившуюся к Робеспьеру с просьбой помиловать ее дочь (как я понимаю, автор имел ввиду Люсиль? сдается мне, бедняга совсем запутался, кто есть кто). Вместо ответа тиран приказал отрубить ей ее великолепную голову...

Любопытно, что у Робеспьера была своя Шарлотта Кордэ, по имени Цецилия, обвиненная им в мнимом покушении на его жизнь, чтобы получилть возможность казнить несколько сотен невинных граждан. Наивный подросток, дочь одного парижского гражданина, Цецилия пробралась... в дом Робеспьера с намерением "хоть раз посмотреть, как выглядит тиран". Так как у неосторожной девочки оказались в корзине два небольших ножа (простите, тут я заржал в голос: действительно, что еще может лежать в корзинке у маленькой девочки, как не два ножа! Собираясь в гости к дяденьке-тирану, забыла их выложить), то Робеспьеру было нетрудно ударить себя одним из них в грудь, а затем выставить себя мучеником свободы.



И так далее в том же духе.

Там еще было про Мирабо и Марата, но я не осилил

@темы: ВФР

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Вновь применяю энергию не в то русло

Видимо, время от времени буду выкладывать небольшие зарисовки из жизни Эдмона.

Собственно, наверно, с этого можно начать...

1784 год

Пуату, окрестности Шантоннэ

- Ставлю матушкино кольцо против медяка: это он, - юноша – почти мальчик – устало опустился на землю и, вытерев тыльной стороной ладони взмокший лоб, сощурился на возвышавшийся на противоположном берегу безымянной речушки старинный замок. День – как и положено июльскому дню – выдался жарким и безветренным, а черный жилет и черные же бархатные панталоны еще сильнее усугубляли неприятные ощущения. Но с другой стороны теперь их владелец уже не так жалел, что еще в Шантоннэ расстался с почти новым сюртуком – это позволило расплатиться с трактирщиком и даже кое-что осталось, чтобы заплатить почтарям за место в карете и возможность с относительным комфортом проделать остаток пути.

Юноша слизнул выступивший над верхней губой пот и критически оглядел свой костюм.
Запыленный атласный жилет чуть велик, но выглядит вполне пристойно; еще более пыльные бриджи, порванные на колене и кое-как зашитые трактирной служанкой; изгвазданный чем-то рукав некогда белой рубахи; подошва на одном сапоге едва держится, то и дело при ходьбе разевая голодную пасть.
Молодой человек представил, как должно выглядеть его лицо в грязевых потеках, которые он только что так красочно размазал по щекам и лбу, и пришел к выводу, что предстать перед герцогом в таком виде было бы верхом глупости.
Оглядевшись по сторонам и, по всей видимости, приняв какое-то решение, юноша вынул из-за пояса пистолет, аккуратно положил его рядом, расстегнул простой добротный ремень, поспешно скинул жилет, рубашку, сапоги, чулки и панталоны, сложил все свое добро под растущий у самого берега ивовый кустик и, раскинув руки, вприпрыжку помчался к середине речушки, где прохладная несмотря на жару вода доходила почти до пояса.
Вдоволь наплескавшись и смыв с себя дорожную грязь, слегка подрагивая от холода, мальчик опрометью выскочил на берег.
И тут же, испуганно ойкнув, сиганул в кусты по заливистый смех двух молодых девиц - если судить по грубым домотканым платьям - крестьянок. Девицы – одной наш герой дал бы лет шестнадцать, а второй – девятнадцать – фигуристые светловолосые пейзанки с корзинками в руках – весело толкали друг дружку локтями, указывая на кусты, куда ретировался юноша, и, отпуская в адрес беглеца не слишком приличествующие порядочным женщинам замечания.
Когда прозвучало предложение старшей выгнать «очаровашечку» из кустов крапивой, юноша испуганно ойкнул и принялся поспешно натягивать панталоны, от волнения и спешки то и дело норовя засунуть обе ноги в одну штанину.
По счастью, исполнить свою угрозу злодейки не успели.
- Ну, разоржались, кобылицы! – из-за поворота дороги, скрытого молодой, но уже довольно густой порослью, показался всадник на понуро плетущейся серой кляче. Лошаденка вяло отмахивалась длинным, неподстриженным хвостом от донимавших ее мух и слепней, взбивая заплетающимися копытами тучу пыли. Сам всадник выглядел не более презентабельно, чем его животина: усталое грязное лицо, мышиного цвета волосы, тонкие, плотно сжатые губы, чуть сутулая спина, неопределенного грязно-серого цвета куртка, столь же плачевного вида коричневые бархатные штаны, войлочная шляпа и высокие сапоги, казалось, собравшие на себе всю дорожную пыль Пуату, а, возможно, и соседних провинций. Всадник тронул коня пятками – именно пятками, шпоры на сапогах отсутствовали – подъезжая к хохочущим девицам. – Что там углядели, хохотушки?
- Ой, месье… - держась за бока, залилась новой трелью старшая, и младшая ее тут же поддержала. – Парнишечка… Молоденький такой, белобрысенький, чисто херувимчик!..
- Что за парнишка? Где? – всадник привстал на стременах, окидывая взглядом окрестности. – Никого не вижу. Да прекрати ты гоготать, дура! – мужчина замахнулся на крестьянку хворостиной, заменявшей ему хлыст. – Говори толком.
- Так он как нас заметил, сразу засмущался и в кусты утикал, - даже глазом не моргнула хохотушка и снова толкнула подружку локтем. – Стесни-ительный…
Обе девицы опять захихикали, стреляя насмешливыми взглядами то на заросли ивняка на берегу, то на хмурого господина на лошади (если у кого-то язык поворачивался назвать этого человека «господином»).
- Вот дуры бабы! Чего гогочут?! Н-но! – всадник причмокнул губами, направляя своего одра к указанным кустам. – Эй! Месье! Вы там?
Мужчина нагнулся в седле и осторожно раздвинул ветки. Успевший уже наполовину одеться юноша поспешно вскочил и, не зная, как себя вести, вытянулся во фрунт, пряча босую левую ногу за правый сапог. Всадник окинул мальчика ничего не выражающим взглядом и, отпустив ветку, обернулся к пейзанкам:
- Хватит там кудахтать, бесстыдницы! Марш домой! Вот расскажу все мадам Анриетте!
- А расскажите! – взмахнула подолом старшая и, поведя прикрытым белой косынкой плечиком, неторопливо развернулась. – Пошли, Мари. Месье Огюстен сегодня не в духе.
Младшая что-то негромко сказала – мужчины не расслышали – и обе девицы снова заливисто захохотали, вразвалочку, словно откормленные утицы, удаляясь в сторону дороги.
Всадник наклонился обратно к кусту:
- Месье, можете выходить, - незнакомец окинул юношу оценивающим взглядом, задержался на секунду на пистолете, едва заметно кивнул. – Позвольте представиться: Этьен-Огюстен де Роган. С кем имею честь?
- Мишо. Эдмон Кристоф Мишо, - юноша быстро облизнул отчего-то пересохшие вдруг губы и, стиснув зубы, взглянул собеседнику прямо в глаза. – Я - сын Агнессы де Роган.
- Агнессы? – месье Огюстен продолжал с любопытством разглядывать новоявленного родственника, не выказывая ни малейшей радости по поводу обретения племянника? кузена? Какая в сущности разница! На теплый прием юноша не рассчитывал изначально, но то, что свалившегося на шею нахлебника сразу же не прогнали прочь, внушало молодому человеку некоторую надежду. – Вы - сын Агнессы?
- Да, месье, - юный Эдмон прикусил губу и скромно потупился, предоставив дядюшке – скорее всего, флегматичный месье приходился ему именно дядюшкой – самому решать, что делать с ним дальше.
- А где же Ваша матушка сама, месье Мишо? – после минутного созерцания аллегории покорности судьбе, каковую представлял собой юноша, деловито осведомился дядюшка Огюстен.
- Матушка умерла, - Эдмон снова прикусил губу, на сей раз – борясь с воспоминаниями. – От лихорадки. Этой весной.
- Простите, месье. Я не знал, - в голосе дядюшки промелькнуло что-то похожее на сочувствие. – Вы, верно, устали с дороги? Забирайтесь на коня, - он протянул юноше руку, помогая забраться позади себя на круп серой клячи. – Я отвезу Вас к герцогу.
При упоминании герцога по спине Эдмона неприятно пробежали мурашки.
Он вспомнил, как лет пять назад случайно услышал разговор родителей: матушка плакала и говорила, что отец, герцог де Роган, – сущее чудовище - проклял непокорную дочь, навсегда запретив ей переступать порог родительского дома. Однако, отступать было поздно (да и некуда), и юноша крепко ухватился за протянутую руку, словно ища поддержки и опоры не только в данный момент, но и в предстоящем разговоре с дедом.
Понял это Огюстен или нет – по его лицу вообще было невозможно прочесть, о чем он думает, - но дядюшка вдруг ободряюще улыбнулся через плечо и, причмокнув губами, тронул кобылу напрямки, через заросшую цветами лужайку к видневшемуся невдалеке деревянному мосту.

@музыка: Mylene Farmer - Vieux Bouc

@темы: Поместье Сент-Ом и его обитатели

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра