Королём быть не могу, до герцога не снисхожу, я - Роган.
-1-
Минули сутки ожидания – томительного для рвущегося к подвигам и славе юного Девойе и напряженного для остальных обитателей цитадели.
За это время Ромуальд успел окончательно убедиться в правильности своей версии о том, что причиной переполоха в Ордене стал сиенский барон со своими крестоносцами.
читать дальшеВ течение следующего дня ворота крепости неоднократно распахивались пропуская примчавшихся на рысях гонцов в белых котах Тевтонского Ордена и черных одеждах Госпиталя, спешивших передать послания от своих магистров мессиру де Боже или Маршалу де Севри. Пару раз сеньор Пьер приказывал оседлать своего серого в яблоки Тристана и в сопровождении двух-трех рыцарей отлучался на некоторое время из Ордена. Однако, куда именно, узнать Девойе не удалось: ни Ромуальда, ни Эрве Маршал с собой ни разу не взял, а лезть с расспросами к находившемуся не в самом лучшем расположении духа сеньору провансалец не решился.
Ровно через сутки, когда солнце уже скрылось за башнями цитадели, а Ромуальд окончательно потерял всякую надежду на интересное приключение, во двор на взмыленных конях влетели два брата Ордена, один из которых вез перед собой в седле какой-то странный цветастый сверток.
Не в силах смирить любопытство, провансалец бегом устремился к всадникам, делая вид, будто желает им помочь с лошадьми.
Уловка удалась: быстро спешившись, рыцари бросили поводья подбежавшему оруженосцу, после чего осторожно сняли с седла то, что Ромуальд принял за куль, на самом деле оказавшееся мальчиком-подростком в пестром сарацинском кушачке и ярких шароварах. Мальчишку слегка покачивало, он чуть слышно постанывал, держась руками за окровавленную голову, и храмовникам приходилось постоянно его поддерживать под локти, пока они втроем быстро шагали через внутренний двор, точнее – пока оба рыцаря быстро шагали, таща за собой повисшее на их руках щуплое тельце.
- Кого это твой сеньор привез? – нарочито небрежно поинтересовался провансалец, передавая поводья гнедого оруженосцу одного из прискакавших рыцарей – плотно сбитому белобрысому нормандцу по имени Гоше. – Никак сарацина?
- А ты кого ожидал, они привезут из сарацинской деревни? Блудницу рыжую? – Гоше торопливо перекрестил уста, с которых сорвалось непотребное, и, на всякий случай оглядевшись, не слыхал ли кто, дабы скрыть смущение, с недовольным видом пихнул в шею ткнувшегося в его ладонь жеребца. – Да стой ты, проказа!
- Из сарацинской деревни?! – Ромуальд почувствовал, как сердце радостно подпрыгнуло в предвкушении. – Значит, мы все-таки выступаем?
- Это уж как мессир Магистр и мессир Маршал решат. Но, - нормандец задумчиво поскреб пятерней редкую юношескую щетину на щеке, - похоже на то. Очень уж мессир Гийом не любит, когда против его слова идут.
- Что-то я тебя не понимаю, - легкое облачко набежало на лицо провансальца, а в сердце, уже успевшее вернуться на место, ужиком вползло сомнение. – Против кого мы выступаем-то? Кто против слова мессира Магистра пошел?
- Знамо дело, кто! – сплюнул себе под ноги Гоше, очевидно, полагавший, что подобной формулировки вполне довольно для ответа на вопрос.
Девойе, отнюдь так не считавший, снова открыл было рот, намереваясь расспросить нормандца поподробнее, но в этот самый момент за спиной раздался львиный рык Маршала Севри, призывавшего все кары небесные на головы своих неповоротливых и ленивых оруженосцев.
По своему опыту Ромуальд знал, как опасно испытывать терпение брата Пьера, особенно – когда грозный тамплиер был не в духе, - а потому поспешно сунул поводья вороного Гоше и едва не бегом пустился наперерез сеньору, степенно, но при этом довольно-таки быстро шагавшему в сторону конюшни.
- Оседлаешь Тристана, Сарацинку и Каурого, - к удивлению провансальца, Маршал даже не угостил затрещиной нерасторопного оруженосца, сразу перейдя к делу. – Если встретишь по дороге Эрве, скажи: пусть рысью мчится за вещами. Чтоб одна нога здесь, другая – там! Я буду ждать вас во дворе. С конями и в доспехе. Пшел!
Тумак все же настиг Ромуальда, едва не впечатав оруженосца в стойло напротив двери. Стоявший в нем пегий жеребец испуганно взвизгнул, ударил передними копытами в перегородку и попытался ухватить нарушителя спокойствия за плечо. За что и получил довольно бесцеремонно по морде от Девойе, нашедшего, на ком выместить досаду за несправедливую обиду.
Как ни странно, сеньор и в этот раз не отвесил оруженосцу по шее, ограничившись лишь кратким (но очень громким) приказом седлать коней, после чего резко развернулся и, даже не удостоив провансальца взглядом, быстро пошагал по направлению к воротам.
«Определенно, произошло что-то серьезное, о чем нам не считают нужным сообщать, - взваливая на плечо тяжелую, окованную стальными пластинами сбрую маршальского дестриэ, пришел к выводу Ромуальд. – Но что?»
Серый в яблоках жеребец, изрядно превосходивший ростом вошедшего в его стойло человечка, одарил Девойе снисходительным взглядом, но великодушно позволил себя оседлать и даже ни разу не наступил на ногу, как обычно делал, будучи не в духе.
Не возникло проблем и с отрешенно жующим клок сена каурым, в отличие от своего серого собрата превосходившим Ромуальда не ростом, а, разве что, возрастом.
Зато с Сарацинкой, в которую как будто бес вселился, пришлось повозиться. Молодая кобыла нервно перебирала ногами, мотала головой и тоненько повизгивала в предвкушении прогулки.
- Да стой же ты, дура! – Ромуальд все-таки изловчился поймать кобылицу за гриву и накинуть уздечку. – Чем меньше ты станешь мне мешать, тем быстрее мы поедем.
- А куда едем-то? – задал мучивший всех вопрос чернявый оруженосец, тащивший к выходу двух гнедых дестриэ.
- Если б я знал! – огрызнулся Ромуальд и все ж таки с восьмой попытки взгромоздил седло на спину вороной бестии. – Слыхал что-то про сарацинскую деревню, но доподлинно не знаю.
- И-эх, - подвел итог разговору чернявый и, причмокнув, потянул позвякивающих броней коней дальше.
Девойе, уже окончивший седлать всех трех лошадей, почел за лучшее последовать его примеру, тем более что со двора снова донесся недовольный рык мессира Пьера, не суливший замешкавшемуся оруженосцу ничего хорошего.
@темы: Падение Акры